Когда Минюст решил изменить порядок выдачи посылок заключённым СИЗО, я не стала спорить. Раньше посылки вскрывались исключительно в присутствии адресата. В новом варианте адресат не участвует — только сотрудники с видеорегистратором. Предполагаемый порядок показался мне логичным. А зря. Все действия в закрытом режиме неизбежно ведут к странным последствиям.
Что может получиться? Где-то собрались три сотрудника (улыбает меня Минюст порой), вскрыли посылку, черканули в акте и… об этом никто может ничего не узнать. Если что: “Претензии к Почте России”. Ха-ха.
Разобраться с исчезновением посылки при таком порядке — очень сложно. Теперь у меня есть и этот опыт. :) Расскажу.
На почту сотрудники СИЗО ездят за посылками регулярно. И оперативно выдают полученное. Мне была известна дата поступления в место выдачи. Прошло две недели, я стала сомневаться в целесообразности терпения. Спросила сотрудников. Очень вежливо. :) Мне также вежливо отвечают, что если бы посылка была, то мне бы её выдали. :)
С уважением к моим сомнениям посылку ищут. Получают результат: посылка не только была, но я её даже получила! И расписалась. :)
Получилась посылка Шрёдингера: её существование определяется взаимоисключающими факторами. При этом я понимаю, что с посылками всё в порядке, что никто их не украл и не выкинул. Просто произошёл забавный казус, отлично иллюстрирующий качество решений Минюста.
Думаю, что залог безопасного общества — общественный контроль на каждой ступени всего. А у нас ОНК тратит годы на на доступ в конвойки судов. И Минюст… постарался сделать процесс получения посылок полностью закрытым от посторонних взглядов.
Вывод: отправляя посылки в СИЗО, пишите даты, треки, состав и всё такое. Финал своей истории с посылками расскажу обязательно. Спойлер: всё будет хорошо.
Берегите себя.