«Решения выносились тройкой заочно — по материалам дел, представляемым органами НКВД, а в некоторых случаях и при отсутствии каких-либо материалов — по представляемым спискам арестованных. Процедура рассмотрения дел была свободной».
Из статьи «Тройки НКВД СССР» в Википедии.
Крепкие стены СИЗО надёжно защищают меня от холода, голода и разврата. И, как выяснилось, и от участия в судебном процессе.
Что у нас творилось на этапе следствия, можно прочитать по тэгу “уголовное дело”. И вот, преодолев прокуратуру (о прокурорских чудесах — публикация “Кого защищает прокуратура”, 20.05.2019), дело поступило в суд. Было назначено предварительное слушание.
Нарушения сопровождают часто работу правоохранительной системы (См. «Обзор-1» 18.04.2019), поэтому мы бы уже удивились, если бы всё вдруг пошло по закону.
Итак, первый судебный пакет нарушений
1. Нарушение территориальной подсудности
Смотрим УПК РФ ст.32 п.2: “Если преступление было начато в месте, на которое распространяется юрисдикция одного суда, а окончено в месте, на которое распространяется юрисдикция другого суда, то данное уголовное дело подсудно суду по месту окончания преступления”.
Нам вменяется период преступления до 22.08.2017. В 2017-м году Кооператив работал по адресу: Санкт-Петербург, ул. Садовая, 92. Это юрисдикции Октябрьского суда СПб. Закон написан очень однозначно. Изменения территориальной подсудности без согласия обвиняемых не допускается. И, согласно ст. 228 УПК РФ, первое, что должен сделать судья по поступившему уголовному делу — выяснить, подсудны ли уголовные дела данному суду. Почему дело оказалось в Невском суде, можно только гадать: то ли судья не выяснил подсудность, то ли не захотел выяснить, то ли выяснил, но не смог противостоять давлению Генеральной прокуратуры. Вариантов много, но пока это лишь догадки.
2. Обвиняемые не были уведомлены в срок о дате заседания
УПК РФ ст. 234 п. 2: “Уведомление о вызове сторон в судебное заседание должно быть направлено не менее чем за трое суток до дня проведения предварительного слушания”. Нас уведомили за двое суток. Это называется “ограничение права на защиту”. О равноправии и состязательности сторон скажу в следующем пункте.
3. Заседание было назначено в режиме видеоконференции
Это вообще нонсенс. УПК РФ ст. 240 говорит о такой возможности только для свидетеля и потерпевшего. На этом нарушении от права на защиту у обвиняемых практически не остается. Как при этом заявлять ходатайства и приобщать документы к делу — не очень понятно. Такая форма “равноправия и состязательности сторон” нам ещё не встречалась.
4. Обвинительное заключение не соответствует требованиям УПК
Подробно писала об этом в “Обвинительное заключение. Вот и сказочки конец, 19.05.2019”. Это прямое основание для возврата дела прокурору. Статья 237 ч.1 п.1 УПК РФ.
5. В суде — не то дело, с которым мы знакомились
Уже касалось этой темы в “Волокита от СД”, 26.02.2019. Те документы, что нам приносили, вообще по закону уголовным делом не являются: не прошиты, не заверены и т.д. А вот в суде — дело в жестких обложках, и что там внутри — нам неведомо.
Нарушений значительно больше, но уже и этого достаточно, чтобы назначенное заседание не состоялось. Но заседание состоялось. Просто без двух обвиняемых. Ну правда, если обвиняемые чем-то недовольны, то проще, конечно, обойтись без них. Никто мешать не будет.
По итогам состоявшегося заседания — два постановления
1. О рассмотрении вопроса по мере пресечения в отсутствие обвиняемого.
Прокурор считал возможным на основании части 13 и 14 ст. 109 УПК РФ рассмотреть вопрос о мере пресечения в отсутствие обвиняемых.
Суд посчитал, что раз техника не позволяет установить видеосвязь с московским изолятором, значит, причина уважительная — можно заседать. Что помешало, как требует закон, доставить обвиняемых в суд — мы пока не поняли. Дело поступило судье 7 мая 2019 года. Времени было достаточно. Во всяком случае, больше, чем сейчас. Возможно, подобнаые ситуации создаются искусственно, чтобы без помех продлевать аресты.
2. О назначении предварительного слушания.
Здесь же рассматривался и вопрос о дальнейшей мере пресечения обвиняемым. И тут прокурор “внезапно забыл” положение УПК РФ. Прокурорское обоснование необходимости дальнейшего содержания под стражей блистательно: “Необходимо оставить без изменения, так как указанные меры были избраны с учетом данных о личности каждого из обвиняемых и тяжести инкриминируемого преступления”. То есть — если кто-то когда-то арестовал, негоже и менять.
Ну и стандартно: суд не находит оснований для изменения меры пресечения. В соответствии со статьей 255 ч.2 УПК РФ продлили арест на 6 месяцев до 7 ноября 2019 года (от даты поступления дела в суд). И абсолютно неважной оказалась невозможность обвиняемых себя защищать.
Последние дни часто слышу по ситуации с судом слова “не может быть”. Но во всём, что касается правоохранительной системы (Обзор-1» 18.04.2019), эти слова надо употреблять очень осторожно. Когда ситуация доходит до абсурда, она страшна, но и смешна одновременно. Как в анекдоте:
— Дорогой, ты меня не понял.
— Да я и не собирался.
Апелляцию написала. Практика показывает полную бесполезность этого дела, но это не повод опускать руки.
Предварительное слушание назначено на 29 мая 2019. До этого нас доставят в Петербург, где мы опять будем: парни — в СИЗО-6, девушки — в СИЗО-5 Санкт-Петербурга.
Следите за новостями.
Берегите себя.